21 Март 2014 / просмотров: 3 895

Меня зовут Терье Хааконсен

Легенда

Терье можно назвать одним из отцов сноубординга. В своё время он был лидером, теперь — ведущим других райдеров. К нему прислушиваются, его мнением дорожат. И то, что он говорит о сноуборде стоит почитать.

terje-haakonson

Как ты пришёл в сноубординг? Какая у тебя история?

Я начинал кататься с целины. У меня была соседская доска. Правда, доски в то время не делали для тринадцатилетних, поэтому кататься я мог только по мягкому снегу. И не мог даже представить, как можно это делать на твердом. Мы забирались на холмы местных ферм, и гоняли как сумасшедшие, помню, что Burton Elite 150 скользил очень хорошо. Я тогда почти ничего не знал о сноубординге, но были несколько ребят из моего города, которые уже в то время катались на Европейский и Мировых кубках, так что я не совсем был потерян. В сезоне 88-го года, до того как я начал кататься на сноуборде, у нас были соревнования по супергигантскому слалому. И в том же году проводились соревнования по могулу и хафпайпу. Думаю, я бы выиграл оба этих соревнования в юношеском разряде, если бы принимал участие.

То есть все пришло довольно просто?

Я всегда был фанатом фильмов с Джеки Чаном и Брюсом Ли, и мне нравилось делать всякие акробатические штуки. Может быть, поэтому было немного проще. Ещё я всегда хотел пробовать что-то новое. А до тех пор я был довольно активным горнолыжником, и мой папа тратил много денег на лыжи, соревнования и прочие вещи, поэтому я думал, что он был бы зол, если бы я бросил это. Помню, как он приехал на одно из моих ранних соревнований по сноуборду, и сказал что-то вроде: «Да, очень круто смотреть, как ты валяешься на земле все время» (смеётся).

Я очень долго учился. Будучи из деревни, я даже не знал, что такое спонсорство. На следующий год, когда я начал принимать участие в Норвежских чемпионатах, я стал знакомиться со многими сверстниками. Они знали все названия трюков, которые делали, потому что жили в городе и хорошо разбирались в скейтбординге.

terje-haakonsen-us-open-trevor-graves-1992-2Существует легенда, что тебя заметил Келли Крэйг, что ты можешь сказать об этом?

Не знаю, был ли я прорывом в истории сноуборда, но Келли Крейг однозначно произвёл фурор во всём мире. Помню тот момент, когда все увидели его профайлы и фильм «Board with the World», нет, «Smooth Groove» он назывался. Я катался с ним и ещё одним парнем из Норвегии, Эйнером Ловтусом, мы сделали небольшой квотерпайп на склоне. Ещё я тогда опробовал свои первые уже подходящие по всем параметрам ботинки и доску Micro Kelly (Burton Craig Kelly Micro Air). Покататься день с Крейгом – это очень круто. Я хотел копировать его, весь его стиль и то, как он исполняет трюки. Тогда он договорился с Burton, чтобы они отправили меня в один международный лагерь в Австрии. И с этого всё началось… Первый контракт. Я был достаточно удивлён, потому что не выигрывал никаких серьёзных контестов или ещё чего-нибудь. Не показал, на что способен.

Получается, история с Burton произошла сразу же?

Да, на следующий год. Осенью 89-го.

Следующие пять лет стали переломным моментом в истории спорта. Какими ты вспоминаешь те годы?

Не думаю, что кто-нибудь мог знать, что будет. В эти годы очень менялись доски, и, пожалуй, это способствовало. В то время это был просто копипаст того, что происходило в мире скейтборда и сёрфа, но само собой у нас было немного по-другому. Я бросил школу, когда мне было 15. Получил контракт и возможность быть в команде, путешествовать по миру. Мне кажется это проще, чем поступить в колледж.

Чему ты учился в те годы?

Точно помню, что было круто, потому что я был таким молодым и увлечённым. Чем-то напоминало свободную школу. Ты тусуешься с прессой, снимаешься и фотографируешься, носишь спонсорский стафф. Burton постоянно приглашал меня на встречи круглого стола, для того, чтобы обсудить процесс развития компании. Это был большой опыт. На мой взгляд, я с самого начала находился на хорошем счету у Burton. Я был по-настоящему хорош, а когда ты хорош, ты можешь позволить себе немного больше.  С ними было очень легко, они всегда поддерживали моё мнение.

Какая атмосфера была на соревнованиях в то время? Полагаю, это был иной мир, по сравнению с тем, что сейчас. 

Все общались плотнее. Всё снаряжение постоянно менялось, и каждый контест был как выставка, на которой мы всё это тестили. Не было никаких строгих форматов или чего-то такого. У нас не было руководства по продвижению. В первые годы каждый принимал участие во всех возможных дисциплинах.  Даже Джефф Бруши участвовал в слаломе. Но это длилось не так долго, хотя…  по крайней мере для меня. Кстати я пришёл в сноубординг, миновав «стадию» слалома, и в дальнейшем не возвращался в неё.

Легко ли было поднять свой стиль?

Я просто учился у других. Особенно у американских фристайлеров. У них была большая история скейтбординга. Если бы я не увидел, как делает трюки  Ноа Саласнек, или Бруши, или Крэйг или Шон Палмер, тогда не знаю, что бы я делал. Я смотрел на кого-то, когда он делал трюк, и старался повторить или сделать немного по-другому, или добавить что-нибудь своё. Всё шло в правильном направлении. Месяц за месяцем я изучал новые элементы. Я и сейчас учу что-нибудь новое, но тогда было больше неизвестного. Мне посчастливилось кататься с Бруши, ведь он имел колоссальный успех и катался в очень хорошем стиле. Я просто впитывал всё в себя. Я думал, что, если я смогу быть таким же техничным как Крэйг, успешным, как Бруши и Палмер, я смогу хорошо кататься.

Какая у тебя тогда была мотивация?

Мотивация – прогрессировать. У меня никогда не было единственной цели. Быть победителем  для меня было не так важно. Предположим, ты участвуешь в Мировом Кубке, и двое лучших райдеров не стартовали, тогда твой выигрыш не будет значить так много. А ведь можно поехать на контест в Швецию, внести деньги в призовой фонд, как и все… круче выиграть это, чем этот хренов пайп и мировое имя. Много мотивации есть в желании иметь хорошее снаряжение, для того чтобы кататься на уровне.

Какая у тебя мотивация сейчас, когда ты уже 20 с лишним лет в сноубординге?

Наслаждаться временем, проведённым на доске. Когда я провожу его именно так, то чувствую себя здоровым, чувствую, что могу прогрессировать. Намного меньше мотивации в том, чтобы делать сумасшедшие трюки, но ты ведь знаешь, как я катаюсь. Вся моя мотивация в повышении уровня, в том, чтобы отлично проводить время, и при этом, оставаться целым.

Случалось ли когда-нибудь такое, чтобы ты «перегорал»? Ведь было время, в самом расцвете твоей карьеры, когда ты не так много катался, верно?

Ну, я думаю, в те годы я не катался так много по нескольким причинам. Во-первых, разъезды отнимают много времени. А ещё было грустно от того, какими дерьмовыми были соревнования, в сравнении с теми, какими могли бы быть. Не круто собираться на контесты, когда ты знаешь, каким будет пайп. Они не экспериментируют с форматом и прочим. И потом, у меня были некоторые повреждения. Плюс ко всему снаряжение, которое было в 90-х… Раньше я даже носил футбольные щитки на задней части ботинок, потому что у меня было воспаление в икрах. У нас не было специальных стелек и прочего стаффа. Поэтому всё тело немного болело. Ещё одна причина моего «перегорания», в том что у меня довольно рано появился ребёнок. Я понимал, что не смогу больше проводить так много времени на доске.

Возвращаясь к теме разочарования в организации соревнований. Ведь, в конце концов, ты выступил против федерации и начал рулить механизмом, сделав его в большей степени ориентированным на райдеров. Что именно ты пытался поменять?

В поздние 90-е это действительно было ощутимо. Когда мы прыгаем, мы знаем, как хорошо мы сможем это сделать. До начала соревнований мы объясняли, что пайп должен быть больше, чем скейтбордическая рампа! Тогда мы смотрелись как кучка маленьких детишек, пытающихся узнать что-то из телевизора, и это действительно плохо сказалось на спорте. Временами, мне хотелось просто взять и сказать: «Почему я должен заниматься этим?».

На сегодняшний день райдерам необходимо быть в нужное время, в нужном месте. Я сам легко могу позвонить кому-нибудь из них, но для этого также есть тим-менеджеры, тренеры и  прочие связующие люди. Они, между прочим, тоже являются важной частью этого спорта.

Все, с кем я разговариваю на тему несовершенств нашего механизма, я имею в виду других райдеров, соглашаются со мной, но никто не может взять это под свою ответственность. Мне кажется, сноубординг на таком высоком уровне, что соревнования сейчас проходят в очень жесткой форме. Думаю, если увеличить промежутки времени между контестами, и делать, может быть, одно большое соревнование в месяц, в течение всей зимы, то наверняка у спортсменов появится больше времени, чтобы разучить новые трюки. Может, если у соревнований будет другой формат, как в скейтбординге и сёрфинге, с разными парками и разными волнами, будет иначе. Как долго мы ещё будем придерживаться такого формата? Думаю, всё это отбирает у нас тот кайф, который мы получаем от этого спорта.

Тогда об Олимпиаде

Понимаешь, экстремальный спорт является коммерческой жилкой. Поэтому Олимпиаде нужны такие виды. Все это знают. Есть ребята из спортивной дирекции, которые, на самом деле, не имеют никакого отношения к спорту – это люди, которые тут исключительно в коммерческих целях. Нету таких вовлечённых спортсменов, которые реально знают о спорте столько, сколько будет достаточно для того чтобы прогрессировать, экспериментировать и совершенствовать своё катание. Всё это спортивная политика и коммерческий интерес. Тоже самое с лыжниками.

Видимо некоторые понимают это, а некоторые нет. А правда, что соревнованиями по сноуборду на Олимпиаде руководит союз горнолыжников?

Да, Международная федерация лыжного спорта (ФИС). Всё было примерно так: «О, а это выглядит неплохо на экране, нам это нужно!». Сноубординг был одним из нескольких видов спорта, который даже не проходил испытание или проверку. По-хорошему любой вид спорта должен подать документы, затем получить санкции. И пройдет ещё куча времени, чтобы его включили в Олимпиаду. Дело в том, что ФИС и МОК (Международный Олимпийский комитет) — это ребята из одной лодки. Они ходят в те же заведения на ужин, спят в одинаковых кроватях. Они сказали что-то вроде: «Да, мы возьмём этот спорт, там крутится много денег». Итак, у ФИС есть северные дисциплины, горнолыжные дисциплины и… сноубординг?!  А ещё у них есть деньги, чтобы покупать людей.

Вот как было на самом деле. Международную федерацию сноуборда (ИСФ), которая развивалась нашими райдерами, просто шантажировали. ФИС сказали большим телевизионным компаниям в Европе, что, если они будут показывать сноубординг-мероприятия ИСФ, то не получат разрешение на показ таких крупных соревнований, как северные дисциплины и горнолыжные дисциплины. Поэтому, конечно, ТВ-компании согласились, они не хотели терять зрителей. И поэтому соревнования от ИСФ стали намного меньше транслировать. А руководить такой большой федерацией без телевизионного воздействия просто не возможно. Получается ФИС просто убили федерацию сноуборда – покончили с этим! Сейчас, с TTR (Ticket To Ride), ФИС пытается сделать тоже самое. Вот в сёрфинге есть свой определённый круг лиц, и никто там не пытается что-либо красть.

Ты думаешь, что Олимпиада утратила свою основную цель – решить, кто будет лучшим в мире?

Я видел весь ход развития Норвежского хостинга и то, как они распродали всё из первых рук. Для Олимпиады это более важно, чем участие всех народов.

Для них это скорее коммерческая ценность, но для нас важнее то, что лучшие ребята здесь. Такой вопрос, от одной страны в одном виде спорта участвуют четыре человека – почему они идут на это? В Норвегии намного больше талантливых ребят, у которых есть шанс завоевать золотую медаль в слоупстайле, в то время как возможность получают четверо ребят из Польши, хотя сами даже не могут попасть в топ-50 на обычных соревнованиях. Олимпиада далеко не лучшее соревнование. Мне кажется, каждый в некотором смысле хотел возвеличить свою страну, но я там не для того, чтобы смотреть из какой ты страны, я там для того, чтобы увидеть отдельного человека, личность. Я приехал туда, для того чтобы увидеть спортивные достижения. К примеру, некоторые говорят: «Я хочу победить для свой страны!» — на самом деле это лишь предлог. Эти ребята знают политику. Они знают всё то дерьмо, что происходит. А задумываются ли они, что их страна делает для сноубординга? Мы — сообщество райдеров. И спонсоры – это единственные организации, которые поддерживают и обеспечивают нас. Единственная вещь, которую ты должен делать для своей страны – это платить налоги! Однажды я спросил молодого райдера Ким Рун Хансена, почему он хотел принять участие в Arctic Challenge, он ответил мне: «Я не знаю. Деньги, слава, отличная карьера в сноубординге…». Представляете? Я серьёзно!

Есть ещё кое-что. Помню, просматривал всех спортсменов на веб-странице Burton во время прошлой Олимпиады, и заметил, что там нет Пеэту Пийронена! Тогда я позвонил и спросил: «Пеэту больше не катается за Burton?» Мне ответили как-то так:  «А, да, мы просто убрали его с сайта на время Олимпиады». Потому что он вроде как стал чьей-то собственностью, ну, вы понимаете.

Чьей собственностью?

Международного олимпийского комитета. Они контролируют всё! Даже твиттер, в общем, всё, что могут продать. Nike и Burton вырастили этих ребят, а сейчас Олимпиада пытается им же их и продать. Вы увидите, как они исчезнут с веб-страниц спонсоров, которые, кстати, поддерживали их с ранних лет. Интересно, что чувствуют эти компании, когда их спортсменов «воруют» каждые четыре года ради финансовой выгоды Олимпиады. Это торговая держава, приём и выдача наличных. И всё это смешно. И страшно тоже. Был такой парень Крис Бэкман, он отправился в Ванкувер на Олимпиаду, чтобы говорить о сноубординге. Он попросил девушку, которая работала в TTR не упоминать ничего об этой организации на пресс-конференции, интервью и т.д.  Я был в шоке от всего этого… давайте лучше поговорим о фрирайде (смеётся).

Можешь в простых словах объяснить, в чём главная проблема Олимпиады?

В продаже спонсорства, но не в спорте точно. Спортсмены отхватывают от Олимпийского Комитета, который продает их до того как сами игры начнутся. Да вообще есть столько всего, с чем я не согласен.

Какое воздействие это оказывает на сноубординг?

Я рад, что это показывают всему миру. У людей появляется шанс познакомиться с этим видом спорта поближе, но худшее в том, что во всё вовлечены многие федерации и большие корпорации. Слишком много поваров в одной кухне, и супчик получается не таким вкусным. Я жду чего-то нереального, когда смотрю соревнования по телевизору. Мне совершенно не хочется каждый раз смотреть одно и тоже.

terje-haakonsen-nlt-2013-tim-peare-2

И всё-таки, что бы ты хотел улучшить?

Хочу видеть сноубординг в творческой, увлекательной игровой форме. Соревнования есть соревнования, ты либо выигрываешь, либо нет.  Но когда ты видишь, как всё деградирует и движется не в том направлении – это дико бесит. Креативность не развивается. Когда райдеры приехали в середине сезона, все получили травмы, потому что они тренировались и соревновались без остановки. Такое ощущение, что я стал одним из многих, кто помог поднять этот спорт, для того чтобы увидеть, как все борются за коммерческую и политическую власть…

Наверное, это сильно огорчает тебя? Ты ведь так много вложил в сноубординг.

Думаю, что да. Потому что вижу, что всё идёт не в том направлении, сноубордисты не отстаивают своих ценностей. Если сейчас многие не согласятся со мной, то я просто «выложу всё на стол», потому что не просто так тут машу пальцем в воздухе и рассказываю всякое дерьмо об этом. Есть реальные факты!

Ты лихо байкотировал Олимпиаду 98-го года в Японии. В то время ты был, пожалуй, лучшим пайп райдером в мире. Были ли в то время какие-то из перечисленных тобой проблем?

Сначала мне казалось нормальным то, что в ФИС есть квалификация. И если ты хочешь поехать на Олимпиаду, то должен пройти её. Это был совершенно новый формат для сноубординга, он устанавливал определенное количество баллов, которые нужно набрать, чтобы пройти в команду. После квалификации каждый отправляется обратно на соревнования Международной федерации сноубординга. А там они меняют правила на следующий же день после соревнований, потому что оказывается, что среди тех, кто прошёл квалификацию, не оказалось хороших райдеров. Тогда они говорят что-то вроде: «О, нужно сделать ещё два контеста», как диктаторы, которые, совершив ошибку, просто переписывают законы.

Скажи честно, почему ты сам не принимаешь участие в организации Олимпиады?

На то есть несколько причин. ФИС  со своими коммерческими и политическими связями буквально втаптывала федерацию, которую мы развивали и организовывали для сноубординга. Это было похоже на то, как у ребёнка отбирают леденец. Оказалось для них это очень просто. Поэтому мне так легко было принять решение не быть частью всего этого. Мой отец был, конечно, разочарован, но я не хотел иметь с ними дело.

Что-нибудь изменилось с тех пор?

Я сам вновь и вновь задаю себе этот вопрос: «Изменилось ли что-нибудь?». К сожалению, чаще всего перемены происходят только в худшую сторону.

Может быть, это просто выходит из-под контроля?

Это то, как они работают. Вокруг Олимпиады крутится двуличная индустрия. Теперь вы видите, насколько всё неожиданно? У каждого есть определённая программа действий, в зависимости от того, как они работают на Олимпиаде и вне неё.  Ни у кого нет такой программы для сноубординга. Надеюсь, что парни из топа возьмут всё под свой контроль.

И кто, по-твоему, будет этим заниматься?

Даже не знаю. Всегда проще руководить тому, кто находится в лидерах, потому что его будут слушать другие. Думаю, что Шон Уайт мог бы сделать многое для сноубординга, если бы хотел или хотя бы интересовался этим. Но такое ощущение, что ему плевать. Это лишь его бизнес. Ему даже не нужно было придумывать что-то, он мог бы просто сказать. Уверен, что его слово дало бы неплохой резонанс среди сноубордистов, и всё пошло бы в правильном направлении.

Тебе есть что сказать по поводу включения слоупстайла в программу Олимпиады?

Это плюс в денежную копилку МОК. И ничего больше. Как продажа Кока-Колы и гамбургеров в МакДональдс.

Продолжая тему контестов, в каких видах тебе больше всего нравится кататься и почему?

В слоупстайле и хафпайпе, хотя я не был очень хорош в этом. Тут нужна хорошая физическая подготовка. Вот на квотерпайпе у меня получалось лучше.  Ещё я всегда мог кататься в слаломе – вот только всем не так интересно это смотреть.  Скорее всего, я бы неплохо катался в бордер-кроссе. Ещё мне кажется фрирайд — очень крутая штука. Ты постоянно на вершине, выделываешь безумные трюки, но всё-таки думаю, что, когда мы проходим трассу с препятствиями, то показываем немного больше. Это как-то разбавляет катание.

Многие люди в восторге от того, что ты являешься частью сноубординга до сих пор. К примеру, другие ребята твоего возраста, которых нам бы тоже хотелось видеть, уже ушли из сноубординга. Поделись секретом, откуда исходит твой драйв?

Когда я на доске я забываю обо всём. Ты катаешься и получаешь огромное удовольствие. Я не думаю что это чувство, когда-нибудь покинет меня. Да, я становлюсь более требовательным к себе. Это как: если гора сегодня покрыта льдом, то скорее всего ты пойдешь домой и не будешь кататься. Но ведь это тоже опыт! Ты должен постоянно прогрессировать, получать навыки от всего чего только можно.

Всем нам хочется заниматься этим как можно дольше. Но как насчёт возрастного табу в сноубординге? Расскажи, как ты держишь себя в форме?

Я не пью все эти энергетики. Не думаю, что они могут сделать что-то полезное для тебя. У меня есть образцы для подражания. Например, Келли Крэйг – один из тех парней, которые всегда в форме. Он никогда не говорил, что нужно для этого делать, но я всегда наблюдал за ним. Он правильно питался, кстати, он был первым человеком, которые повёл меня в магазин, где продавали полезную пищу. Я на собственном опыте убедился, что нужно питаться правильно, и не делать слишком часто сумасшедших трюков. Йога и растяжка тоже полезные вещи. К счастью, мы занимаемся тем спортом, где не нужно быть супер сильным. Тут важна техника, а не то, что ты будешь поднимать тонны, и зависать часами в зале. Сноубордисты  могут быть достаточно высокими и худощавыми, маленькими и компактными. В нашем спорте есть разные размеры и это действительно круто. А ещё я открыл для себя snowskating или как его ещё называют pow-surfing. Помогает держать себя в форме.

Кого бы ты хотел поблагодарить в первую очередь, проходя весь этот путь в сноубординге?

Да это куча людей! У меня было несколько разных спарринг-партнёров – их например. Моих спонсоров: Burton, Oakley и Volcom. А тут ещё несколько людей: Джейк Бёртон, Ричард Волкотт, Ари Маркопулос, Келли Крэйг, Дейв Шона, Адам Вивер. Райдеров, с которыми я тусуюсь: Джейми и Гоч. Несколько ребят из Норвегии: Эйнара Лофтуса и Гарольда Ришовда. Я стараюсь почерпнуть от каждого что-то для себя.

На какое наследие ты надеешься?

Тяжелый вопрос для меня. Я очень надеюсь, что ребята возьмутся за сноубординг. Если я смогу вдохновить кого-то, то это будет большим шагом на пути к успеху. Могу сказать одно, если ты получаешь удовольствие от катания, то это многое значит, и нужно за это бороться.

 

ПОДЕЛИТЬСЯ С ДРУЗЬЯМИ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ:

PinIt